Популярные Статьи

  • Убийство Кирова - последствия

    Как из Ленинграда в 30-е годы выселяли бывших царских чиновников, жандармов и полицейских

    Историк Лев Лурье - о том, как из Ленинграда в 30-е годы выселяли бывших царских чиновников, жандармов и полицейских.

    В декабре 1934 года убили Сергея Кирова. Последствием этого стали невиданные по размеру репрессии. Их называют "кировским потоком". Ответственным за теракт Сталин назначил "зиновьевцев". Григорий Зиновьев возглавлял ленинградскую парторганизацию 7 лет — с 1918–го по 1925–й. Противоречий он не терпел — все, кто пытался с ним спорить, вынуждены были покинуть Петроград. В отличие от троцкистов, большинство зиновьевцев стали оппозиционерами поневоле — они боялись Смольного больше, чем Кремля. Депутатами XIV съезда ВКП(б), который должен был решить, кто прав — сталинцы или зиновьевцы, ленинградцы избрали сторонников Зиновьева. Впрочем, подавляющее большинство коммунистов сразу после XIV съезда раскаялись, признали допущенную ошибку.

    Теперь, после убийства Кирова, и их лояльность была поставлена под вопрос. Это были партийные старожилы, герои Октября, победители Юденича. 26 января 1935 года Сталин подписал постановление Политбюро о высылке на 3–4 года из Ленинграда на север Сибири и в Якутию 663 "зиновьевцев". По этому же решению другую группу бывших оппозиционеров в количестве 325 человек перевели из Ленинграда на работу в другие районы. Понятно, что в 1937–1938 годах подавляющую часть этих людей расстреляли. Но, как выяснилось, и принадлежность к клану Кирова была смертельно опасной. В годы "Большого террора" так, как "кировцев", систематически уничтожали, пожалуй, только коммунистов из окружения Серго Орджоникидзе. Были арестованы все семеро членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б) из Ленинграда, главы облисполкома и горисполкома. Из 154 делегатов XVII съезда партии, избранных от Ленинграда, только двое стали делегатами следующего XVIII съезда.

    Ленинградское руководство тех лет предпочитало селиться в роскошном доме № 26–28 по Кировскому пр. Квартиры были просторными, но не пугающими воображение: шесть–восемь комнат. В 1934–1938 годах в корпусе по Кировскому пр. НКВД арестовал обитателей 55 из 123 квартир. 1 декабря 1934 года один коммунист убил другого. При чем здесь бывшие дворяне, священники, купцы? Но именно по ним был нанесен жесточайший удар.

    Из 2,5 млн человек, живших в Петрограде в 1917 году, к 1921 году осталось полмиллиона. Процент потерь больше, чем в блокаду. Стали "лишними людьми" присяжные поверенные, литераторы, лавочники, фабриканты, инженеры, чиновники, гвардейцы. Остались старые, немощные, нерешительные, готовые жить при любой власти. Они превратились в "лишенцев" — не могли занимать "ответственные должности", были лишены продовольственных карточек и пенсий. И, хотя подавляющее большинство "лишенцев" не интересовались политикой и панически боялись власти, на них по–прежнему глядели с подозрением.

    В закрытом письме ЦК, вышедшем в январе 1935 года, говорилось: "Ленинград является единственным в своем роде городом, где больше всего осталось бывших царских чиновников и их челяди, бывших жандармов и полицейских… Эти господа, расползаясь во все стороны, разлагают и портят наши аппараты". Так началась операция НКВД, получившая название "Лишние люди". Она заняла месяц: с 28 февраля по 27 марта 1935 года. Главными источниками информации для чекистов стали доносы соседей, мечтавших получить жилплощадь "бывших", и адресные книги, изданные до 1917 года: старые петербуржцы жили обычно в одной из комнат своей бывшей квартиры.

    За месяц из Ленинграда было выслано 39 тыс. "бывших". 4393 человека расстреляли, 299 — отправили в лагерь. Почти 70% из репрессированных были старше 50 лет. Для "новых людей" освободилось 9950 квартир и комнат.

    Режиссер Любовь Шапорина записывала в своем дневнике: "В несчастном Ленинграде стон, и были бы еще целы колокола, слышен был бы похоронный звон. Эти высылки для большинства смерть. Высылаются дети, 75–летние старики и старухи. Ссылают в Тургай, Вилюйск, Атбаксар, Кокчетав, куда–то, где надо 150 верст ехать на верблюдах, где ездят на собаках". Ситуация в чем–то напоминала царствование Ивана Грозного, когда гнев царя обрушился на Новгород. Никто там и не думал об отделении, бунте, союзе с Польшей или Швецией. Но само существование прежде независимого центра, оставшаяся у его жителей память о минувшем величии настораживали. Одна страна, один вождь, одна столица. Остальное — опасная помеха; убийство Кирова помогло от нее избавиться.

    Подробнее
  • «Излом» Невского проспекта. Почему его не построили прямо?

    Невский проспект-определённо самая известная улица Санкт-Петербурга сегодня. При ее масштабах можно и не заметить во время продолжительной прогулки, что проспект, который, по идее, должен идти по прямой, на самом деле имеет явный изгиб. И даже у этого факта, как у почти всего в Петербурге, есть своя интересная легенда.

    Даже на уроках истории города (практически обязательном предмете в петербургских школах) рассказывают, что Невский проспект (Першпективу) сразу же задумали как прямую дорогу от одного берега Невы до другого. Но вышел конфуз. 

    Широко известна в фольклоре история знаменитого излома Невского проспекта в районе современной площади Восстания. Проспект начали прокладывать одновременно с двух сторон: пленные шведы – со стороны Адмиралтейства и монахи – со стороны Александро-Невского монастыря. Предполагалось, что они встретятся у Большой Новгородской дороги – будущего Лиговского проспекта. Согласно известному старинному преданию, при прокладке трассы ошиблись как те, так и другие, и Невский проспект, вопреки логике петербургского строительства, оказался не прямым, а получил нежелательный излом.

    Говорят, узнав об этой ошибке, Петр I был так разгневан, что велел уложить всех монахов (а в их, и только в их вине он ни чуточки не сомневался) на месте образовавшегося излома и примерно высечь. Пётр считал, что шведы хоть и пленные, но европейцы, а от того любую задачу выполняют ответственно. А с духовенством у царя всегда отношения были натянутые, мягко говоря.

    Если верить легенде, царь лично присутствовал при этой экзекуции и старательно следил за правильным исполнением своего приговора.

    Пусть легенда и красивая, но она не соответствует действительности. Дело в том, что до 1738 года единого Невского проспекта между берегами Невы не существовало. Были две разные магистрали, созданные совершенно для разных целей. Невская першпектива связала Новгородский тракт (нынешний Лиговский проспект) со строящимся Александро-Невским монастырём, вокруг этой дороги в скором времени стали селиться монахи и рабочие.

    Потом дорогу всё-таки начали благоустраивать. Вдоль неё высадили несколько рядов берёз, построили мосты через Кривушу (будущий канал Грибоедова), Мойку (первую границу города) и Фонтанку (новую границу города) и сделали въезд платным (верхом — 3 копейки, на телеге — 5 копеек, в карете — от 10 до 40 копеек).

    Единым Невский проспект сделали только в 1738 году, когда дорогу стали благоустраивать при Анне Иоанновне. Так что кривым Невский стал не из-за ошибки строителей или чьего-то злого умысла.

     

    https://zen.yandex.ru/media/mazhina_yana/izlom-nevskogo-prospekta-pochemu-ego-ne-postroili-priamo-6163fc0fa796e75cff0742a7

     

    Подробнее
  • Магазин колониальных товаров торгового товарищества «Братья Елисеевы»

    Гуляя по центру Невского проспекта, это здание невозможно не заметить. Оно обязательно привлечёт к себе ваше внимание своей помпезностью и необычностью. Доминантой здания служит огромная витрина-витраж высотой в три этажа по 4 метра каждый с ростовыми скульптурами на фасаде.

    Дом уникален как по своей задумке, так и в своём воплощении. Он был построен в 1902 году по проекту архитектора Гавриила Барановского в стиле раннего «махрового, нарочитого» модерна. И эта нарочитость только дополняет его великолепие и уникальность.

    Здание поделено на 4 рабочие зоны. Снизу вверх. Винные и продуктовые подвалы, три торговых зала, банк и помещение театра с фойе-рестораном, конторские места.

    Елисеевский гастроном на Невском…, эх …, мечта любого покупателя. Его убранство было продумано до мелочей. Оно было призвано подчеркнуть процветание товарищества и привлечь заинтересованных покупателей. Внутренне оформление торговых залов подчинено законам модерна: изобилие, блеск, отказ от строгих форм в пользу плавных линий и украшение даже функциональных предметов интерьера деталями, напоминающими растительные орнаменты. Здесь — великолепие дворцов российских императоров с их позолотой, антикварной мебелью и потолочными светильниками. Витрины, прилавок и торговые полки всегда переполнены разнообразным товаром. Пустых мест нет. Каждый сантиметр торговой площади чем-то занят, чем-то пахнет, чем-то привлекательно блестит.))

    В добавок четыре электрические люстры украшенные россыпью цветов из молочного стекла заполняют зал мягким, рассеянным жёлтым светом. Не смотря на огромное количество светильников, в зале всегда царил легкий полумрак — дань ар нуво — во всём должна быть волнующая атмосфера загадочности, намёк на тайну. Витражный рисунок под потолком торгового зала, повторял рисунок древа жизни, решённый в разных цветовых гаммах – синих, жёлтых, красных, зелёных, фиолетовых, золотых. Всё это вызывало атмосферу лёгкого головокружения, иной реальности, на что, безусловно, и рассчитывали Елисеевы.

    Снаружи витраж, занимающий чуть ли не все этажи здания на Невской стороне, создает впечатление огромной витрины, подчеркивает широкий и тщательно подобранный ассортимент товаров. На фасаде в виде ростовых скульптур установлены главные ценности общества начала XX века – «Промышленность», «Торговля», «Искусство» и «Наука» работы А. Г. Адамсона. В подвалах располагались складские холодильные помещения и один из лучших винных погребов в Европе.

    В залах второго этажа Елисеевского был обустроен театр и фойе-ресторан. Зрительный зал включал в себя партер на 480 мест и три ложи. На занавесе, видимом между драпировками, был изображен памятник Екатерине II на фоне Александринского театра, что являлось зеркальным отражением реальности, скрытой за витражом. Театральный зал скорее напоминал варьете со своими круглыми столиками и был предназначен больше для празднеств, чем для наслаждения театральными премьерами. И тем не менее с 1904 года он сдавался в аренду разным театральным коллективам, (всё должно приносить прибыль!) а в 1929 году помещение было на постоянной основе предоставлено недавно созданному Театру сатиры, который сейчас носит название Театр комедии им. Н. П. Акимова.

    В театре ставились пьесы игривого содержания, салонные комедии и водевили. Кавалеры, приглашая дам на спектакль, обязательно угощали их в Елисеевском свежими фруктами, шоколадом и вином. Так была воплощена концепция, задуманная купцами Елисеевыми, — объединение магазина, ресторана, театра и зала для торжественных приемов под одной крышей в самом центре Петербурга.

    В советское время магазин назывался “Гастроном №1”. В нём всегда можно было купить деликатесы даже во время продовольственного дефицита. Был период, когда в магазин пускали только чиновников высшего звена и партийную номенклатуру. У Булгакова в книжке «Мастер и Маргарита», очень точно высмеян этот момент, когда в Елисеевский, правда московский, ввалились Бегемот и Коровьев. Одна из самых весёлых сцен в книжке.

    Во времена Великой Отечественной войны, в витринах Елисеевского на Невском, появились «Окна ТАСС» – агитационные плакаты с призывами к защите Родины. Даже блокадной зимой 1942-1943 на втором этаже шли спектакли Театра музыкальной комедии и Городского Блокадного театра.

    После длительной реставрации 8 марта 2012 года магазин купцов Елисеевых, общей площадью 430 квадратных метров, вновь распахнул свои двери для покупателей. Как убеждают нас новые хозяева магазина, интерьер был детально восстановлен по эскизам, утвержденным купцами Елисеевыми, и фотографиям 1903 года.

    С января 2013 года главную витрину магазина, выходящую на Невский проспект, украшают куклы из знаменитого спектакля «Щелкунчик», выполненные по эскизам М. Шемякина.

    Рассказывая о легендарном магазине, нельзя не вспомнить и о некоторых легендах, связанных с ним. )) Одна гласит о существовании в советское время неких «Элитных списков», по которым в этот магазин и пускали. Быть занесённым в этот список – всё равно как «дёрнуть Бога за бороду». Ты состоялся! Кто вносил фамилии в список загадка, как и загадка, где сам список.

    А вторая легенда жива по сию пору! Дескать в те самые революционные дни, братья Елисеевы, собрав всё золото, которое у них было (от личных безделушек до кухонной утвари) переплавили и отлили основу для люстры! Некий толстенный обруч, который окрасили «бронзянкой» и оставили висеть под потолком на самом видном месте до лучших времён. И говорят, что затея то выгорела! Люстра провисела толи до 60-х, толи до 70-х годов прошло века и золото обнаружилось при реставрации. Говорят, что видели эту люстру даже в 90-е, но найти её не могут. Не могут до сих пор!

     

    https://zen.yandex.ru/media/stone_spb/sanktpeterburg-magazin-kolonialnyh-tovarov-torgovogo-tovariscestva-bratia-eliseevy-interesnaia-istoriia-61038373292f72531fd4dbf6

     

    Подробнее
  • Почему Петр I не назначил Санкт-Петербург столицей

    Петр Великий считал себя учителем своих подданных и старался научить их всему, чему учился сам. Чтобы прочнее прививалось хорошее, он нередко пускал в ход учительскую палку. Петр желал обучать русских людей, но не хотел их обидеть. И поэтому он так и не издал указа о переносе столицы из Москвы в Петербург. Он понимал, что это будет самая большая обида для всех слоев населения.

    Так Петербург при жизни Петра и не сделался столицей Российского государства. Хотя в любой книге о Петербурге можно прочитать о том, что в 1712 году Петр I перенес столицу из Москвы в Санкт-Петербург. Так и списывают авторы один с другого, как школьники, нет на них учительской палки!

    Москва – вечная столица

    Сразу после подписания Брестского договора 3 марта 1918 года было принято решение перенести столицу Советского государства из Петрограда в Москву, и 11 - 12 марта туда переезжает правительство.

    190 лет до этого, в 1728 году, Двор во главе с Петром II также переехал из Петербурга в Москву. Ни в 1728, ни в 1918 годах не были изданы указы о перенесении столицы. И, если в 1918 году положение в стране было критическое и было не до указов и забот о статусе покидаемой столицы, то в 1728 году таких вопросов даже не возникало – двор возвращался из города Санкт-Петербурха в царствующий город Москву – столицу Российскую.

    Для Петра II и его окружения - Долгоруких, Голицыных, Меншикова, Остермана и др. - разница между Москвой и Петербургом была очевидна. Москва была столица России, а Санкт-Петербург – главная Резиденция Российская.

    Петр Великий сам определил, что он строил на невских берегах. После Полтавской победы, поздравляя своего князя-кесаря Ромодановского, Петр писал: «Ныне уже без сумнения желание вашего величества еже резиденцию вам иметь в Петербурхе, совершилось через сей упадок конечной неприятеля».

    Глядя на Европу

    Первое заграничное путешествие Петра I, как известно, имело целью изучение науки мореплавания, однако от него не могли укрыться и особенности государственного устройства передовых государств Европы. А особенности эти были довольно оригинальны. Так, столица Голландии была в «славнейшем торговом городе на всем свете» Амстердаме, а резиденция штатгалтера и Генеральных штатов находилась в Гааге, которая, как и Амстердам, произвела на Петра большое впечатление. Разделение функций двух главных городов Голландии сохраняется и сегодня, оно закреплено конституцией страны.

    Аналогичная ситуация существовала и во Франции. Всего за 15 лет до приезда Великого посольства в Амстердам законодатель европейской моды Людовик XIV в 1682 году официально объявил Версаль резиденцией французских королей. Он потратил 21 год для того, чтобы преобразовать охотничий домик своего отца в грандиозный город-резиденцию – храм абсолютной власти, куда окончательно переехал со своим правительством и двором. При этом Париж оставался столицей Франции, и Людовик XIV не переставал его украшать: перестроил Лувр, построил великолепный храм Инвалидов, больницу Сальпитриер и обсерваторию, опоясал город кольцом триумфальных арок. Украшение столицы было для короля утверждением его величия, в то время как строительство Версаля было демонстрацией и политическим актом абсолютной власти. Построив свой город-резиденцию и переехав туда, он избавлялся от влияния Папы Римского, столичной черни и нарождающейся буржуазии. Это был неплохой пример для монархов, стремящихся к абсолютной власти. Абсолюция, кстати, в переводе с латинского значит освобождение.

    Петр I также стремился к освобождению. После смерти патриарха Адриана он отменил патриаршество в России, заменив его Синодом. Для строительства нового морского города и крепости было много причин, главные, конечно, - возможность держать здесь военный флот, вести торговлю с иностранными государствами и т.д. 

    Но была еще и возможность уйти из Москвы, где он, по выражению Пушкина, на каждом шагу встречал закоренелую старину. Поэтому совершенно естественным кажется решение Петра построить свой «парадиз», свою резиденцию.

    Не столица, а резиденция

    Не случайно на изданном при жизни Петра плане города Петербург называется «Russischen Haupt-Residenz und See Stadt». План этот неоднократно переиздавался в Англии, Голландии, Германии и других странах, так называемый «план Хоманна» предназначался для представления нового города в Европе. 

    На всех европейских языках Haupt-Residenz переводится как «Главная Резиденция», место пребывания главы государства и правительства, и европейцы прекрасно понимали разницу между столичным, царствующим городом и Главной Резиденцией.

    Город, в котором находится глава государства и его окружение, - это резиденция, и, если со временем в этом городе появляются общенациональные святыни, этот город становится достоянием не только правителя, но и народа, город получает освященное традициями и народными преданиями значение. В конце концов, столица уже принадлежит не правителю, а народу и, в большинстве случаев, церкви в лице ее иерархов, столицы охраняются могилами предков.

    В Петербурге при Петре строились храмы, первый собор стал строиться в крепости, но остальные были разбросаны по городу, не образуя сколько-нибудь значимых композиций, в 1707 г. строится Исаакиевская, в 1719-м – Троицкая, в 1713-м – Успенская, в 1710-м – Сампсониевская и другие, но все они размещались без какого-то умысла превращения города в духовную столицу России.

    В Москве еще со времен Ивана Калиты и митрополита Петра царская власть акцентировалась мощным храмовым сопровождением. Расположенные в Кремле Успенский и Архангельский соборы, церковь Ивана Лествичника (ныне колокольня Ивана Великого) создают устойчивую архитектурную и духовную конструкцию треугольника вокруг великокняжеского дворца.

    Петр повторять эту конструкцию в своем «парадизе» не хотел. Как абсолютный монарх и прагматик, он сумел так организовать свои отношения с официальной церковью, что это намного облегчило жизнь даже его преемникам. Пушкин приводит слова Наполеона, сказанные Александру: «Вы сами у себя поп, это совсем не так глупо». 

    Петра обладал и политическим чутьем. Хотя в самом начале строительства в письме Меншикову от 28 сентября 1704 года Петр называет новый город «столицей», больше он нигде и никогда не употреблял для Петербурга это определение. Может быть, на это повлияло то, что во время своих частых поездок по Европе, он более внимательно присматривался к тонкостям и особенностям государственного строительства и управления. Ближайший его союзник Август II, польский король и саксонский курфюрст в это время активно перестраивает свою резиденцию Цвингер в Дрездене. Увлечение строительством городов-резиденций охватило в это время Германию, Испанию и всю среднюю Европу. Княжеские резиденции строились в Мангейме и Карлсруэ.

    Петербург – резиденция российская

    Иностранные дипломаты с их профессиональной точностью формулировок никогда не затруднялись в определении статуса Москвы и Петербурга. Де Лави в отчете французскому Министерству иностранных дел писал: «Заставляя дворян производить крупные затраты на постройку домов в Петербурге, Петр I рассчитывает заинтересовать их в осуществлении своих планов не только при его жизни, но даже после его смерти, ибо существует опасение, что преемник Петра вновь перенесет резиденцию в Москву и вернется к старым порядкам». В донесении другого иностранного дипломата своему правительству, относящемуся ко времени празднования победы над шведами, то есть, уже в 1721 году, говорилось: «В видах предупреждения беспорядков и охранения спокойствия количество стражи в здешней резиденции удвоено…».

    Довольно странно на этом фоне выглядит в словаре В. И. Даля определение термина резиденция – столица, столичный город, местопребывание государя, правительства. Хотя, как еще он мог написать в 1882 г., когда Петербург уже был столицей Российской империи.

    Хотел ли Петр, чтобы Петербург стал столицей России в будущем? Очевидно, хотел и даже активно стремился к этому превращению. Для этого он построил Александро-Невскую Лавру, куда перевез из Владимира мощи Александра Невского. Один из уважаемых военачальников граф Б. П. Шереметев в завещании просил похоронить себя в Киево-Печерском монастыре. Однако у Петра были свои соображения, «отеческие гробы» ему нужны были в своем «парадизе», и после смерти тело Шереметева привезли и похоронили в Александро-Невском монастыре.

    Потеря Петербургом статуса «Резиденция Российская» при преемниках Петра создало множество неудобств. Екатерина II ощущала некоторую неловкость от фактического существования двух столиц в государстве – во всех документах использовалось понятие «обеих столиц». 

    Эта двойственность беспокоила императрицу, и не только ее, значительно позже А. С. Пушкин писал: «Две столицы не могут  в равной степени процветать в одном и том же государстве, как два сердца не существуют в теле человеческом».

    При Петре все было ясно и определенно. В статистическом сочинении обер-секретаря Сената Ивана Кириловича Кирилова, составлявшегося в конце царствования Петра I и законченного в феврале 1727 года, «Цветущее состояние всероссийского государства» функции двух главных городов разделены. Вот выдержки из этого сочинения с соблюдением орфографии: «Московская губерния. Москва сталица Российская. Санкт-Петербурхская губерния. В Санкт-Петербурхе в резиденции Российской».

    Превращение в столичный город

    После смерти Петра I Петербург еще некоторое время продолжал оставаться резиденцией, но уже с 1737 года  он стал на планах обозначаться столичным городом (ни у кого не поднималась рука написать «Столица Российская»). Статус «Резиденция Российская» был, очевидно, утерян окружением Анны Ивановны, для которой столица Москва оказалась небезопасным городом. Английский дипломат писал, что «двор на зиму (1731/32) года переберется в Петербург, так как фавориты надеются там избежать ежедневно раздающихся жалоб, находят и жизнь там менее опасной, чем здесь…». 

    В дальнейшем лица на Российском троне так быстро менялись, что всем было не до статуса Петербурга, тем более, что власть фактически принадлежала гвардии, которая родилась в Петербурге и для которой Петербург был на самом деле столичным городом (впрочем, никакого особого указа об объявлении Петербурга ни первой, ни второй столицей никогда не было).

    Что делать с брендом?

    Петербург не должен позволять себе называться второй столицей, северной столицей, культурной столицей и т.д. Все это вторичность. Петербург достоин репутации быть первым и единственным в своем роде, во всяком случае, в России. Бренд Петербурга предполагает некоторую консервативную эксцентричность, подобно Невскому проспекту, где рядом с классической колоннадой Казанского собора стоят легкомысленные представители в стиле модерн начала ХХ века: дом Елисеева и дом Зингера. 

    Действительно, Санкт-Петербург с 1712 года превратился в главную резиденцию Российскую и стал первейшим городом государства. Ни Москва, ни какой другой город не имели этого гордого статуса. И хотя статус единственной столицы Москва довольно легко вернула себе в 1918 году, то статус резиденции Петербург себе не вернул до сих пор.                       

     

    Марк ИЦКОВ, руководитель персональной архитектурной мастерской

     

    Подробнее
  • МИФ ОТСУТСТВИЯ ВЫБОРА

     

    Возникает, впрочем, естественнейший вопрос: если место это было такое гиблое и зяблое, почему же строительство велось именно на нем?! Официальная легенда объясняет, что надо было противостоять шведам. Для этого нужно было построить крепость, а ни в каком другом месте строить ее было почему-то нельзя.

     

    А поскольку единственно возможное место для возведения крепости, Заячий остров, было топкое и не удобное, то «пришлось» построить целый город, чтобы он «подпирал» собой крепость.

     

    Есть, впрочем, и другое объяснение, тоже вполне приемлемое для официальной легенды: необходимо было перенести столицу из Москвы, чтобы прервать культурную традицию Московии и «начать историю сначала».

    Оба объяснения абсолютно несостоятельны. Если цель была в том, чтобы обозначить свои завоевания, показать серьезность намерения выйти к морям, — во-первых, такая задача не требует ни возведения города, ни тем более — перенесения в него столицы.

     

    Во-вторых, строить и крепость, и город можно было и в более крепких местах — или на берегу Финского залива (хоть на гранитном севере, хоть на давно освоенном русскими юге), или там, где выходит из Ладоги Нева. В обоих случаях декларируемая цель была бы достигнута.

     

    В-третьих, на балтийском побережье было много городов, которые могли бы сыграть роль столицы ничуть не хуже Петербурга. А то и получше.

     

    Про крепость

    Если даже крепость обязательно должна была располагаться на Неве — то и тогда Петр выбрал едва ли не самое скверное изо всех возможных мест.

     

    Не было никакой необходимости строить Петербург именно на Заячьем или на Васильевском острове. Если Петру необходим был порт на Балтике, почему бы ему не пользоваться уже захваченным Ниеншанцем? Или не ставить новый город в крепком месте, где Нева вытекает из Ладожского озера? Любой из этих вариантов был бы лучше, удобнее выбранного, и приходится прийти к выводу, что Петр хотел строить новый порт именно там, где он его затеял строить.

     

    1 мая 1703 года русская армия взяла Ниеншанц. «Мал, далек от моря и место не гораздо крепко от натуры» — написано в походном журнале Петра, после чего Ниеншанц решено сровнять с землей.

     

    После чего уже 16 мая начинает строить крепость Санкт-ПитерьБурьх на Енисаари, Заячьем острове, — в месте более плоском и хуже укрепленном, чем устье Охты, еще менее «крепком от натуры», лишенном даже таких укреплений, как у Ниеншанца. Ближе к морю? Да, на целых 10 километров по прямой.

     

    В 1714 году Ниеншанц осмотрел мекленбургский посланник Вебер и нашел там только несколько развалин, глубокие рвы, колодцы, подвальные ямы. Все же строительные материалы пошли на возведение петербургских строений.

     

    Не проще ли было воспользоваться Ниеншанцем вместо того, чтобы тащить его камни и бревна на другое место, и там опять укладывать их в правильном порядке?

     

    Официально создавался миф о неизбежности по стройки именно в этом месте. На самом деле можно было выбрать место и получше (Ижора, Орешек, Лодейное Поле) — то есть в местах, где хотя бы нет ежегодных разливов Невы.

     

    Про столицу

    Что касается создания столицы, то тут все вообще «не так»: нет вообще никаких рациональных причин переносить столицу именно в Санкт-Петербург.

     

    Если уж необходимо перенести ее «поближе к Европе» и на Балтику, то перенести столицу можно было в уже существующие и уже отбитые у шведов в 1710 году Ригу или Ревель. Оба эти города были портами, имели мощные оборонительные укрепления, которые можно было еще усилить по мере необходимости.

     

    Многие историки, по крайней мере, со времен В.О.Ключевского обращают внимание — мол, само возникновение Петербурга случайно; город этот возник в тот краткий момент, между 1701 и 1710 годами, когда первые захваты земель на побережье Балтики уже совершились, а будут ли новые — еще совершенно не было известно. В 1703 году у Петра еще могло поя виться рациональное, логически осмысленное желание построить новый город на уже отбитых у шведов землях. После 1710 года, когда в его руках были и Ревель, и Рига, никакой реальной необходимости строить такой город уже не было.

     

    И совершенно прав Владимир Осипович Ключевский и в другом — если речь идет о необходимости порта на Балтике, то с захватом Ревеля и Риги строить ничего уже было не нужно. Даже если необходимо было перенести столицу на Балтику, и тогда вполне годились бы и Ревель, и Рига, и Ниеншанц, и Нотебург...

     

    Мистика решений Петра I

    Петр откровенно хотел строить новый город. Не просто порт или даже не просто новую столицу, а СВОЙ город. Только свой, город только Петра, и построить его по своему усмотрению. Чтобы никто, кроме него, не имел бы никакого отношения к возведению этого города. В этот замысел входило и построить его в максимально неудобном, самом трудном для возведения месте. В таком, чтобы трудностей было побольше, и противопоставление природного и созданного человеком — максимально. Город — символ своего могущества. Город — символ своей империи. Город — памятник своему создателю. Город, в котором он сможет жить и после того, как умрет.

     

    Известно, что Петр обожал Петербург, называл его «парадизом», то есть раем, и был к нему совершенно некритичен. Механик Андрей Нартов, знакомый с Петром лично и часто общавшийся с ним, передает, что когда «по случаю вновь учрежденных в Петербурге ассамблей или съездов между господами похваляемы были в присутствии государя парижское обхождение, обычай и обряды... отвечал он так: «Добро перенимать у французов художества и науки. Сие желал бы я видеть у себя, а в прочем Париж воняет». Петербург, по-видимому, издавал благоухание...

     

    Пленный швед Ларс Юхан Эренмальм передает, что «царь так привязался всем сердцем и чувствами к Петербургу, что добровольно и без сильного принуждения вряд ли сможет с ним расстаться». Далее Эренмальм передает, что царь не раз и не два говорил, целуя крест, что он легче расстанется с половиной своего царства, чем с одним Петербургом.

     

    Впрочем, есть немало и других свидетельств, и русских, и иностранных свидетельств того, что Петр противопоставлял Петербург не только ненавистной Москве, но и вообще всему миру — и Парижу, и Лондону, и Стокгольму, и ... словом, всему на свете.

     

    Эта судорожная, некритичная, доходящая до крайности любовь не совсем обычна и для порта, и даже для собственной столицы, но объяснима для своего детища, для города, создаваемого как место для жизни и место последнего упокоения.

     

    Самодурство? Видимо, и без него не обошлось. Но даже и это желание любой ценой завести не какой-нибудь, а «собственный», Петром же и построенный град-столицу, не дает ответа на вопрос: ПОЧЕМУ ВЫБРАНО ИМЕННО ЭТО МЕСТО?!

     

    Ведь что бы ни строить — а оно одно из наихудших.

     

    В создании Санкт-Петербурга именно там, где он был создан, есть нечто в полной мере мистическое. То есть постройка крепости на Заячьем острове спустила механизм причинно-следственных связей. Если крепость перерастала в город, тем более — в столичный город, то уже совершенно закономерно центр этого города перемещался на Адмиралтейскую сторону. И в дальнейшем город тоже рос по своим законам естественной истории городов.

     

    Но в том-то и дело, что не было никакой необходимости строить ни крепость, ни тем более город на Заячьем острове. Я совершенно серьезно утверждаю, что в этом выборе Петра есть нечто вполне мистическое, не объяснимое никакими рациональными причинами и не сводимое ни к какой военной или государственной необходимости. Не объяснимое даже блажью или самодурством Петра. Действительно — а почему его приворожило именно это место? И с такой силой приворожило, что до конца своих дней он обожал свой «Санкт-Питерь-Бурьх»? Это непостижимо.

    Подробнее

Последние статьи

Популярные