Результаты поиска: петр-1

  • Необычная история и загадка памятника Петру I у Михайловского замка

    Речь в статье пойдёт об известной достопримечательности - памятнику Петру I на коне, у Михайловского замка. Модель памятника была произведена еще при жизни императора, одобрена им, но на всеобщее обозрение памятник попал спустя только 184 года.

    Здесь интересна и история памятника и сама скульптура. Казалось бы, памятник как памятник. Что в нём особенного?

    А вот кое что есть! Если внимательно посмотреть на ноги коня, то можно заметить, что одна из его ног - человеческая!

    Начнём с истории создания. В 1716 году, по приглашению Петра, в Санкт-Петербург прибыл скульптор и архитектор Бартоломео Карло Растрелли, специально для создания монумента Петра I.

    Больше двух лет он работал над изготовлением глиняной модели коня. А для создания точной копии лица императора Бартоломео Растрелли даже снял с его лица гипсовую маску. (С помощью этой маски потом был сделан восковой бюст царя, хранящийся сейчас в Эрмитаже.).

    Пётр был очень воодушевлен тем, что скоро сможет увидеть себя увековеченным на своём любимом коне. Но так уж сложилась судьба - ни при жизни Петра, ни при жизни создателя памятника, он не был установлен.

    Один раз, в 1719 году, Пётр посетил мастерскую Растрелли, и дал ему несколько советов, следуя которым итальянец отказался от своего первоначального замысла, и сделал скульптуру такую, какой её видел Пётр.

    После кончины царя в 1725 году его наследники забыли про памятник, забыли они и заплатить великому скульптору, плату из казны Карло-Бартоломео получил только через 9 лет, в 1734 году. Деньги заплатили, но большой памятник так и не отлили и не установили.

    Когда к власти пришла императрица Елизавета, она решила напомнить подданным, что она дочь Великого Петра, и приказала воздвигнуть памятник, маленькая модель которого до этого хранилась в амбаре. Отдать дочерний долг, так сказать.

    Императрица хотела установить его перед Зимним дворцом или у здания Двенадцати коллегий. Но осмотрев монумент, она пришла к выводу, что он не соответствует вкусам нынешнего времени, и его нужно доработать.

    Конечно же, это было поручено уже стареющему Растрелли. Лишнее, по мнению Елизаветы, с модели убрали, и в итоге памятник стал собой представлять только образ императора, без всяких аллегорий, которые так нравились Петру.

    В 1743 году, после одобрения модели Елизаветой Петровной, Бартоломео Карло приступает к изготовлению большой скульптуры. Работа над ней была почти завершена, но мастер неожиданно скончался 18 ноября 1744 года. Работа опять была приостановлена.

    Отливал памятник позже уже его сын - Франческо Бартоломео Растрелли в 1747 году. Но хоть монумент и был отлит из бронзы, установлен он почему-то всё равно не был, а ведь денег из казны за него было заплачено немало. Видимо всё-таки окончательный вариант памятника так и не понравился дочери Петра.

    Всё царствование Екатерины Великой он пролежал на набережной Невы у Исаакиевского моста, потому что когда Екатерина II увидела памятник, то сочла его недостойным великого монарха.

    После этого Растрелли - младший был отстранен от дел, а Екатерина заказала новый памятник Петру, вместо неудачного, по её мнению, труда обоих Растрелли.

    За новую работу над конным памятником Петру взялся французский скульптор Этьен Морис Фальконе, он изваял знаменитого на весь мир "Медного всадника", который был установлен в 1782 году с надписью "Петру I Екатерина II Лета 1782" на гром-камне скульптуры.

    А Пётр, работы Растрелли,  в этом же году был подарен Екатериной князю Потёмкину, который планировал отправить памятник на Украину, а точнее - в Тавриду (Крым), а потом поставил его под навес у Таврического дворца.

    Памятник итальянского скульптора Бартоломео-Карло Растрелли долгие годы хранился у князя Григория Потемкина. Памятник Екатерине Великой так и не понравился, поэтому и установлен ею не был.

    Только пришедший к власти император Павел I вспомнил про многострадальную статую прадеда и велел установить её в Кронштадте.

    Но спустя некоторое время Павел меняет свое решение и отдает приказ об установке памятника около своего Михайловского замка. В 1800 году монумент наконец был воздвигнут. Ему казалось, что так прадед сможет защитить внука. Но увы...

    Павел также приказал сделать на постаменте надпись, видимо скопированную у Екатерины, только без имён, коротко и ясно - "Прадеду Правнук 1800".

    Скульптура царя с конём стоит на мраморном постаменте, по обеим его сторонам украшения в виде бронзовых барельефов, рассказывающих историю двух сражений Северной войны. С одной стороны - Полтавская баталия, с другой - бой при Гангуте.

    На первом барельефе изображен Пётр, шпагой указывающий князю Меншикову на отступающих шведов.

    На втором барельефе запечатлена первая крупный морская баталия, выигранная Петром у мыса Гангут. В середине композиции сцена спасения моряка.

    В глаза бросается то, насколько отполированы выступающие части барельефов - копыта коней, нога Петра и пятка моряка. Считается, если подержаться за пятку моряка - не утонешь, а если потрогать ботфорт царя или копыто коня - к удаче.

    А вот на главную загадку так и нет точного ответа. Исторические документы не сохранились - что было не так с ногой коня, как и почему получилась у коня человеческая нога?

    Кто-то говорит, что это шутка скульптора Бартоломео. По другой версии - это маленькая месть, потому что автору памятника вовремя не заплатили. А может быть Пётр так относился к коню, что он для него был как друг и человек.

    Есть версия, что это нога жены скульптора, так он решил запечатлеть свою любовь к ней. А может быть просто - нога коня не удалась (неудачно отлили), но решили так и оставить - авось не заметят..

    Реалисты же говорят - это обман зрения, там копыто, а не туфелька, и нога конская. В общем, приезжайте в Питер, и сами всё увидите!

     

    Петербургский календарь

    https://zen.yandex.ru/media/id/5e80cc5e7efe4909b783cd2d/neobychnaia-istoriia-i-zagadka-pamiatnika-petru-i-u-mihailovskogo-zamka-60bb72f57f99d3334f2b38b6

     

    Подробнее
  • Гром-камень. На чем сидит Петр 1

    Уникальный камень для памятника Петру I доставляли в Петербург 5 месяцев.

    Санкт-Петербургу в этом году исполнилось 318 лет. Один из главных символов Северной столицы - памятник Петру I на Сенатской площади. Воздвигнуть монумент в честь императора приказала Екатерина II. Для грандиозной скульптуры решили найти не менее внушительный постамент. В газете "Санкт-Петербургские ведомости" опубликовали объявление с просьбой к читателям выломать подходящий камень и доставить его в Петербург. Кто сумел отыскать гигантский валун и привезти его в столицу? И зачем Екатерина II отправила обломок камня французскому философу Дени Дидро? Об этом рассказали эксперты программы "Загадки человечества" с Олегом Шишкиным на РЕН ТВ.

    Мировые мегалиты

    Археологи обнаружили огромный мегалитический комплекс на территории одной из французских коммун. Возраст находки - шесть тысяч лет. В центре сооружения - пятитонная плита, а вокруг нее стоят восемь камней-менгиров. Внешне комплекс очень похож на уменьшенную копию знаменитого Стоунхенджа. А в регионе Бретань любителей необычного привлекают Карнакские камни. Огромный комплекс состоит из трех тысяч валунов.

    "Высота этих сооружений была в районе четырех метров, и расположены они как своеобразные аллеи, лабиринты. По ним проходили шествия. Известны описания проходивших там римских легионеров", - отмечает кандидат культурологии Алексей Кыласов.

    Специалисты уверяют: люди возводили мегалитические сооружения по всему миру, прославляя богов или в память о предках. Причем, чтобы построить такой комплекс, требовались десятилетия, ведь все работы выполняли вручную. По словам эксперта, подобные сооружения всегда обрастают легендами, потому что обработка и передвижение таких камней кажется чем-то невероятно сложным.

    Проект Екатерины II

    Загадочные мегалиты есть и в России. Невероятно, но один из таких камней стал постаментом для Медного всадника в Санкт-Петербурге.

    "Памятник создавался как мечта Екатерины Великой увековечить себя продолжательницей дела Петра I. В первую очередь нужно было найти архитектора, скульптора, организатора пространства. И его нашли. Самым главным человеком здесь был Этьен Морис Фальконе", - делится историк Ася Суворова.

    Французский скульптор предложил императрице в качестве постамента использовать огромный валун. Екатерине идея понравилась, но найти подходящий камень оказалось непросто.

    "Сначала планировалось использовать 12 валунов. Но после того, как Фальконе исследовал камни, имеющиеся в окрестностях Санкт-Петербурга, он понял, что найти камни одного оттенка очень сложно. Количество камней в проекте уменьшается до шести. Сообщения о находках поступают из окрестностей Ораниенбаума, Гатчины и Финского залива. Фальконе понимал, что технически валун оттуда не привезти. И тут приходит идея. Публикуют объявление в "Санкт-Петербургских ведомостях", вознаграждение - 100 рублей", - рассказывает публицист Павел Глазков.

    Алтарный гром-камень

    На объявление отозвался Семен Вишняков, он служил строителем при дворе. Вишняков рассказал, что рядом с деревней Конная Лахта есть огромный валун, который в народе прозвали Гром-камнем. Специалисты считают, что Гром-камень когда-то был своеобразным алтарем. Когда Вишняков и Фальконе приехали посмотреть на гранитную глыбу, крестьяне взялись за оружие, чтобы прогнать чужаков и сохранить свою святыню.

    "Фальконе возвращается в восторге. Предел мечтаний - не надо из шести собирать! Это единый монолит длиной более 13 метров, ширина - 6,5, высота - восемь. Крестьяне воспротивились: как их алтарный камень куда-то в Петербург хотят унести? Пришли войска, оцепили это место и начали готовиться к транспортировке", - уточняет Павел Глазков.

    Долгий путь

    Чтобы перевезти валун, пришлось ждать зимы. По замерзшей почве тянуть тяжелую глыбу было гораздо легче. Помогли и российские инженеры, придумавшие уникальную конструкцию. Они использовали три десятка металлическо-оловянных шаров из специального сплава. Шары укладывали в деревянные желоба, окованные металлом. Камень лежал на деревянном поддоне и перемещался по таким "подшипникам".

    Но даже с помощью этой новаторской технологии за сутки рабочим удавалось передвинуть платформу всего на 20-30 шагов. Чтобы дотащить валун на место, понадобилось пять месяцев. Весной 1770 года Гром-камень наконец доставили на берег Финского залива, где для его погрузки на судно соорудили специальную пристань. Многие люди болели и по дороге умирали. На Сенатской площади установка постамента и памятника осуществлялась ручным трудом без применения каких-либо механизмов.

    Уникальный состав

    Оказалось, что Гром-камень действительно уникален. Ни в окрестностях Петербурга, ни в Карелии или Финляндии геологи не нашли ни одного похожего минерала. Ученые из Санкт-Петербургского государственного университета исследовали минералогический состав ледникового валуна и обнаружили уникальные вкрапления, включая топаз. Чтобы редкая порода не пропадала, каменотесы делали из обломков гром-камня сувениры: письменные приборы, набалдашники тростей и даже броши.

    "Екатерина выслала разнообразные фрагменты своему другу, французскому философу Дени Дидро. Тогда в Европе активно обсуждались легенды о монументе с всадником - символе города Петра", - подчеркивает Алексей Кыласов.

    Талисман города

    Легендарный памятник открыли в 1782 году, а старообрядцы Санкт-Петербурга тут же назвали его "всадником апокалипсиса". Они не принимали реформ Петра I и видели в них библейские пророчества будущего Конца света.

    А в годы Великой Отечественной войны, наоборот, жители Северной столицы верили: пока памятники Петру и великим полководцам Суворову, Кутузову и Барклаю-де-Толли стоят на своих местах, нацистам не взять Ленинград. Горожане даже укрывали Медного всадника от немецких бомб подручными материалами.

     

    https://ren.tv/news/v-rossii/840600-grom-kamen-na-chem-na-samom-dele-stoit-mednyi-vsadnik

     

    Подробнее
  • Молвинская колонна - история

    Любопытно, оказывается в Санкт-Петербурге, в черте города на данный момент протекает 94 реки, (сюда же рукава, протоки и каналы - общей длиной около 300 км). И есть в этом невообразимом, городском водном потоке речушка, со смешным названием Таракановка. Она вытекает из реки Екатерингофки, плавно огибает Екатерингофский парк, подкрадывается к Сутугину мосту, а уже от моста, превратившись в Бумажный канал, вновь впадает в Екатерингофку делая парк островом. Правда официально, всё выглядит с точностью наоборот!))

    Справка. Река Таракановка протекает вдоль южной границы парка Екатерингоф, она берет начало в Бумажном канале и впадает в реку Екатерингофку. Река получила свое имя в 1785 году по фамилии владельцев расположенного здесь завода.

    В первой половине своего пути, ещё до Сутугина моста, Таракановка отделяет Екатерингофский парк от Молвинского сада. В том месте всё «молвинское». Сад, мост, гранитная колонна и когда-то известный (сегодня не существующий) на всю Европу Молвинский сахарный завод и поговорим мы сегодня о загадочной Молвинской колонне поразительно похожей на Александровскую колонну, что на Дворцовой площади, только уменьшенной в несколько раз.

    Кто, когда и зачем её сюда поставил, достоверно не известно, есть лишь народные версии, одна веселее другой. Собственно, интересна колонна не своей эстетической ценностью, а букетом баек, слухов и легенд, прилепившихся к ней.

    Сразу за калиткой виднеется здание конюшни местного конно-спортивного клуба. Известно, что конюшни в Екатерингофе существовали ещё в 1750-х годах. От этой близости, видимо, возникла легенда, связывающая колонну с любимой лошадью Петра I по кличке Лизетта,чьи останки якобы покоятся на берегу Таракановки. А колонна ни что иное, как надмогильный памятник Лизетте!

    Место тайного венчания Петра I и Екатерины.

    Публичное венчание августейшей четы Пет­ра I и Екатерины (будущей императ­рицы Екатерины I) состоялось 19 февраля 1712 года в Исаакиевском соборе, который в то время представлял собой переделанный под храм деревянный амбар.

    Любители конспирологии и дворцовых тайн утверждали, что задолго до этого состоялось другое, тайное венчание с Екатериной, которая давно была фактической гражданской женой царя и уже нарожала ему детей.

    Здесь якобы стояла деревянная часовенка, где и обвенчались Петр и Екатерина. Часовню через какое‑то время как памятную святыню будто бы перенесли в Стрельну. Но поскольку мемориальной была не только часовня, но и земля, на которой она стояла, то на этой земле, по легенде, поставили памятную колонну, потом уже названную Молвинской.

    Памятник Виллиму Монсу

    Екатерингоф, как известно, изначально был загородной резиденцией супруги царя. Так и задумывалось: у Петра Петергоф, у Екатерины Екатерингоф.

    Есть версия, что Молвинская колонна являет собой памятник фавориту Екатерины, установленный ею в своих владениях.

    Этот Вилли Монс, сын немецкого ремесленника, служил камер-лакеем у императрицы, заведовал всей её перепиской и бухгалтерией, касающихся вотчинных владений. Ко всему был молод, недурен собой и отличался хватким нравом и пронырливостью. Говорили, что отношения с Екатериной у него были не только деловые...

    "Монс бесспорно владел в это время сердцем Катерины Алексеевны, об этом можно судить из необыкновенного значения, какое получил он при дворе, — писал историк XIX века М. И. Семовский. — Это значение, власть и сила сознавались уже всеми не только знатными придворными, но даже последними из дворцовых служителей и служительниц; все как нельзя лучше видели источник этой силы: он заключался в любви к нему Екатерины".

    В мае 1724 года по случаю коронации Екатерины I Монс был пожалован в камергеры. А 5 ноября того же года на него поступил анонимный донос. Отправителя быстро вычислили, им оказался "обойного дела ученик Иван Суворов", будущий родной дядя нашего полководца, кстати. Суворова выхвали в Тайную канцелярию и дело раскрутилось. Учитывая пикантность этой темной истории, участие императрицы старательно скрыли. Монса обвиняли лишь во взяточничестве. Впрочем, на приговоре это обстоятельство никак не сказалось:

    "Вышеписанные преступления учинил Монс в своей должности, понеже он над всеми вотчинами ее величества и над всем управлением командир был. А так как Монс по делу явился во многих взятках и вступал за оные в дела, не принадлежащие ему, и за вышеписанные его вины мы согласно приговорили: учинить ему, Виллиму Монсу, смертную казнь, а имение его, движимое и недвижимое, взять на его императорское величество".

    Петр на приговоре изволил собственноручно начертать: "Учинить по приговору".

    Казнь состоялась в понедельник, 16 ноября 1724 года, на Троицкой площади при стечении народа.

    На эшафоте прочитали приговор. Выслушав его, Монс поблагодарил читавшего, простился с пастором, отдал ему на память золотые часы, сам разделся и попросил палача поскорее приступить к делу. Палач исполнил просьбу — несколько минут спустя голова бывшего камергера торчала на окровавленном шесте. Зрители в толпе, чьим благодетелем был казненный, плакали навзрыд.

    Это был второй и последний в России случай смертной казни по обвинению в коррупции (годом раньше повесили за взятки Сибирского губернатора князя Гагарина). Хотя истинной причиной быстрого следствия и казни была привязанность, которую питала к Виллиму императрица.

    В тот же вечер Петр прокатил в коляске Екатерину мимо столба с головой казненного. Императрица без всякого смущения, преданно глядя в глаза мужу, с возмущением заметила: "Как грустно, что у придворных столько испорченности".

    Рекламный столб

    Местность за мостом на другом берегу Таракановки до сих пор называется сад Молво. С XVII века здесь стояла дача немецкого семейства фон Молво, а на прилегающих арендованных землях два их завода - водочный и сахарный. Выпускаемый заводом белый сахар рафинад отличался настолько высоким качеством, что марка "Молво" превратилась в имя нарицательное.

    Яков Николаевич Молво (7 августа 1766 - 22 мая 1822), потомственный дворянин, 1-й гильдии купец, коммерции советник, владелец фирмы «Молво». С середины 1815 по 1818 года он состоял в должности петербургского городского головы. Мост назван в его честь, и колонна заодно тоже. Говорят, служила она для крепления над пьедесталом доски с рекламой сахарной продукции его завода.

    Модель Александровской колонны

    30 августа 1834 года состоялось торжественное открытие Александровской колонны на Дворцовой площади по проекту Огюста Монферрана.

    Анри Луи Огюст Рикар де Монферран с 1816 года свыше 40 лет жил и работал в Санкт-Петербурге. Мы знаем его как автора Александровской колонны и Исаакиевского собора. Но, помимо этого, в 1824 году он был занят полной реконструкцией и переустройством пришедшего в упадок к тому времени Екатерингофским парком. Документально нигде не подтверждено, но он вполне мог установить классическую колонну как декоративный элемент, завершавший перспективу аллеи, которая разделила парк на две части. Сегодня это уже не аллея, а проезжая Лифляндская улица.

    Версия о том, что Молвинская колонна принадлежит Монферрану как тренировочная модель Алекандрийского столпа в наше время считается если не официальной, то по крайней мере общепризнанной.

    Если Александрийский стоп знаменует собой победу русской армии над Наполеоном, то Молвинский также может именоваться триумфальным. Весь Екатерингоф был заложен в честь виктории в знаменитом "Бое в устье Невы", произошедшим у ближайшего берега Екатерингофки.

    7 мая 1703 года солдаты Преображенского и Семёновского лейб-гвардейских полков на трёх десятках лодок под командованием Петра Первого и А. Д. Меншикова захватили на абордаж два шведских корабля «Гедан» и «Астрильд». Условно этот бой считается первым морским сражением русского флота.

    На сегодня, колонна живёт не благодаря, а вопреки сложившимся обстоятельствам. У колонны нет собственника, некому поддерживать её в надлежащем состоянии. Объ­ектом культур­но­го насле­дия (памят­ни­ком исто­рии и культу­ры) она не являет­ся, и вообще никому не принадлежит. Как придорожный булыжник. Хотя нуждается в реставрации: гра­нит­ный фунда­мент покрыл­ся ско­ла­ми, тре­щи­ны зарас­та­ют тра­вой, а ниши в колон­не пустуют.

     

    https://zen.yandex.ru/media/stone_spb/sanktpeterburg-istoriia-molvinskoi-kolonny-5fe166dfb681cf2cac6b4e81

     

    Подробнее
  • Легенда о создателе

    Представление о Петербурге как о «Петра творенье» крайне устойчиво. Оно поддерживалось и в официальной культуре, и в народной. Создателем Петербурга выступает Петр I и у А.С. Пушкина, и у А.Н. Толстого: другое дело, что у Пушкина он — «положительный» персонаж, а у раннего Толстого — сугубо отрицательный. Но и там и там Петр строит Петербург! Это его город! В сознании абсолютного большинства современных россиян, в том числе и жителей Петербурга, Петр остается создателем города. В мае 2003 года Петр «ожил» во множестве костюмированных представлений, и смысл их однозначен: Петр как бы явился из прошлого, чтобы обревизовать и, конечно же, высоко оценить, освятить своим авторитетом, благословить настоящее и будущее. Так сказать, «принять работу»!

    Для очень многих петербуржцев Петр — если не «наш рулевой», то уж, во всяком случае, «наш отец-основатель». Он как бы имеет полное право явиться к современным людям, потребовать от них отчета: что происходит в «его» городе?! Следуют ли «его» заветам?! Можно очень по-разному относиться к личности Петра и к его эпохе.

    Здесь можно отметить только два обстоятельства.

    Первое: Петр стал чуть ли не единственным из русских царей, которого коммунисты объявили «прогрессивным» и чуть ли не приравняли к своим кумирам — Ленину и Сталину. Приятно представлять себе, как бы отреагировал на такое «приравнивание» сам Петр...

    Представляется, сцена: воскресает Петр, красные подступают к нему, проводят аналогии с другими «прогрессивными деятелями»... и с какой же скоростью драпали бы от размахивающего дубиной Петра коммунисты в конце этого разговора! Но независимо от этого — само сравнение характерно.

    Второе: Петр единственный из русских царей, о котором не поют песни, не рассказывают сказки, не слагают легенды. Даже об Иване Грозном есть пласт русского народного фольклора. О Петре I — ничего. Есть сборник разного рода анекдотов о Петре... но это не народные и даже не дворянские — это, некоторым образом, придворные истории. То есть россказни, бродившие в придворных кругах и записанные еще в середине XVIII века, — тоже фольклор в своем роде, но фольклор-то явно только одного общественного круга. Впрочем, сейчас речь не о самом Петре — о Петербурге. И потому можно позволить себе следующее утверждение: даже если считать Петра I «Великого» гигантом духа, великаном интеллекта и отцом русской демократии, то к современному Санкт-Петербургу это имеет очень косвенное отношение.

    Начало

    Начать следует с того, что строиться Санкт-Петербург начал вообще безо всякого плана. 16 мая 1703 года был заложен, строго говоря, не город, о городе еще не помышляли. Заложена была Петропавловская крепость и не более того. Назвали ее, правда, Питерь-Бурьх, но носила она это название не более двух месяцев. Как только в крепости заложили церковь Петра и Павла, так и вся крепость стала Петропавловской, а на звание Санкт-Питерь-Бурьх отнесли уже ко всему по селению. Только после Полтавской битвы, то есть после 1709 года, речь зашла о строительстве здесь города, и тем более — СТОЛИЦЫ.

    Но пространство Петербурга застраивалось нерегулярно, бессистемно. До 1715 года предполагалось, что центр у города уже есть: Петропавловская крепость на Заячьем острове. Планировалось, что основная часть Санкт-Петербурга будет расположена на правом берегу Невы, за крепостью. Васильевский остров перережут каналом, и на нем будет находиться торговая часть будущего города. С 1711 года начинается усиленное заселение Санкт-Петербурга. Теоретически власти издавали разного рода указы, предписывавшие, кому где селиться. На практике каждый строился там, где хотел; первоначально застраивалось в основном правобережье Невы, ее северный берег — Петербургская сторона (нынешняя Петроградская). Отметим, что само название свидетельствует — была сторона Петроградская, то есть занятая городом, и сторона, городом отнюдь не занятая. На Петроградской первоначально был построен и дом Петра, Меншикова, других придворных. Там стали формироваться Дворянская, Пушкарская, Зелейная, Посадская, Ружейная, Монетная и прочие улицы, из названий которых виден состав населения и его занятия.

    По первоначальному плану левый, южный берег Невы был отведен под казармы, под Адмиралтейство и все необходимые для флота строения — то есть верфи для построения кораблей, склады, магазины и так далее. Предполагалось, видимо, что жить на Адмиралтейской стороне не обязательно, а на работу и с работы можно добираться вплавь или возить рабсилу на каких-то кораблях или лодках.

    Очень скоро, вопреки гениальным указам великого Петра, на Адмиралтейской стороне тоже стала возникать хаотическая застройка — там селились офицеры, работники Адмиралтейства и т.д. Почти вопреки воле царя город «плеснул» и на левобережье Невы, стал развиваться по своим законам, не очень подчиняющимся воле царствующих особ. С одной стороны, Петр стремился построить Санкт-Петербург как некий «идеальный город», «парадиз». С другой стороны, чем дальше, тем больше хаотическая застройка обоих берегов Невы препятствовала регулярности и созданию чего-то, хотя бы отдаленно похожего на «парадиз». Росло то, что росло.

    Продолжение

    Чем дальше, тем сильнее Петр хотел перенести столицу в Петербург и тем сильнее хотелось регулярного, построенного по линеечке «парадиза» (правда, «парадиз», то есть рай, в представлении Петра поразительно напоминал то ли тюрьму, то ли казарму с ним самим в роли то ли коменданта крепости, то ли обер-тюремщика). А делать нечто регулярное не получалось — город вокруг Петропавловской крепости рос с кривыми улочками, неровными линиями домов, а то и попросту с мазанками и кособокими хатками.

    Если строить парадиз-казарму, то уже в другом месте, не здесь...

    В этих условиях и появился первый план застройки Петербурга — «план трех авторов» — Петра — Трезини — Леблона. Проект Ж.Б.Леблона 1715 года предусматривал, что центр города будет находиться на Васильевском острове, будет вместо улиц иметь каналы, как в Венеции. И что весь Санкт-Петербург будет обнесен крепостной стеной в форме эллипса. Первоначально и размечались на Васильевском острове не улицы, а «линии», каждая из которых была стороной канала.

    По замыслу эти каналы могли бы принимать даже самые большие морские корабли того времени. По легенде, все это испортил Меншиков. Завидуя Леблону, он стал копать каналы уже и мельче, чем было задумано, и все испортил. Петр поколотил Меншикова дубиной, но делать было уже нечего, пришлось от казаться от замысла. Согласно другому мифу, надо-то было сперва копать среднюю часть канала, а уж потом ту часть, которая соединяется с морем. Якобы тогда канал не наполнялся бы водой, и его можно было бы закончить. Злой же Меншиков, завидуя Леблону, стал копать каналы «неправильно», и выкопать их стало невоз¬можно. Прокомментировать данные легенды можно просто: подпочвенные воды стоят в 80 сантиметрах под поверхностью Васильевского острова. Как тут ни копай, а каналов не сделаешь.

    Вопрос: знали ли это Леблон и сам Петр? Можно, конечно, было строить центр города на Васильевском и без каналов... Такой проект тоже был, и по проекту Трезини здание Двенадцати коллегий должно было сформировать западную границу предполагаемой центральной площади столицы. Поэтому величественное здание и обращено к набережной Невы своим непрезентабельным фасадом, скрытое внутри позднейшей застройки. Поэтому оно и дисгармонирует со всем созданным позже ансамблем.

    Опять миф, и опять без Меншикова не обошлось — якобы он украл нужные средства, потому и пришлось строить центр города в другом месте. Несерьезность мифа очевидна. Как и во всех остальных случаях, причины, по которым Васильевский остров не стал центром города, много прозаичнее легенд. Вести строительство на Васильевском не получилось, потому что мостов через Неву не было, доставлять грузы на Васильевский остров было очень непросто, а Адмиралтейство и его окрестности играли все большую роль в городском хозяйстве Петербурга.

    Почти сразу начал формироваться центр города на левом берегу Невы; формировался он стихийно, вопреки планам и намерениям Петра. Только в 1715 году Трезини и Леблон внесли свой проект регулярной застройки строго по красной линии улиц. Петр принял этот проект, и к этому времени относится знаменитый указ Петра о том, что «подлые» жители столицы должны строиться в один этаж (как тогда говорили, «в одно жилье»), зажиточные — в полтора «жилья» и знатные — в два этажа.

    Идея сословных рангов была для Петра не менее важной, чем идея регулярности застройки, и рай, в его понимании, как видно, включал и крепостное право, и превосходст¬во «знатных» над «подлыми». Но при жизни Петра не было никакого регулярного плана застройки этой части города. Знаменитый проект «трезубца» из Невского, Вознесенского проспектов и Гороховой улицы, расходящихся веером от основания «трезубца», Адмиралтейства, создан только в 1737 году П.М. Еропкиным при участии М.Г. Земцова и И.К.Коробова. До этого застройка левого берега Невы велась в основном хаотично. Насколько хаотично, показывает хотя бы «излом» Невского проспекта, который строили одно временно с двух сторон: пленные шведы со стороны Адмиралтейства, монахи со стороны Александро-Невской лавры, а единого плана, очевидно, не существовало.

    С этим связана очередная легенда... Что Петр чертил план, но проводимая карандашом линия изогнулась, наткнувшись на августейший палец. Так было или не так? Или «просто» строили «першпективу» на глазок, «по примерному направлению», ну и достроились.

    Да-да, это именно Петр основал город... Но основывал он его в несколько приемов, судорожно, несколько раз меняя планы и застройки города, и свои планы относительно его судьбы. В сущности, он сам не очень хорошо знал, чего хочет от города и зачем этот город ему нужен. В планы Петра постоянно вмешивались обстоятельства естественного порядка — хотя бы трудность строить на Васильевском острове, необходимость рабочих и инженеров Адмиралтейства жить поблизости от своего места работы и т.д.

    И все это заставляло самого Петра I принимать решения, о которых он и не думал еще совсем недавно. А если он и реализовывал свои замыслы, все равно последствия отличались от того, что он запланировал. Петр хотел построить совсем не тот город, который реализовался к концу его жизни. Возможные Петербурги Более того... То, что хотел Петр, — совершенно неоригинально.

    В своих планах «великий реформатор» поразительно зауряден и скучен. Если бы состоялся самый первый план, по которому центром города становилась Петропавловская крепость, возник бы город, гораздо больше напоминавший Москву, чем современный Санкт-Петербург. Судите сами — это был бы город, в центре которого находится крепость, — как Кремль в Москве. А от этой крепости расходились бы в разные стороны улицы — в точности, как от Кремля.

    Если бы реализовался более поздний замысел Леблона — Трезини (и Петра I?) с каналами на Васильевском — возникал бы город, откровенно «списанный» с Венеции, но в котором черты Венеции усугублены (ведь в Венеции океанские корабли не заходят в центр города). Так сказать, попытка стать большими венецианцами, чем сами венецианцы. Но ничего оригинального.

    Возникни Петербург с сухопутным центром на Васильевском острове, тоже возник бы совершенно другой город, нежели современный Петербург. Город с другим центром и совершенно иной по планировке. Этот город тоже очень напоминал бы Москву: он был бы замкнут в пределах острова, как Ситэ в Париже. Он не был бы разомкнут во все стороны. При всем своем новаторском оформлении центр на Васильевском острове играл бы ту же роль в композиции, что и комплекс сооружений Кремля и Красной площади, а остальной хаотично застроенный город (как предместья Москвы) расходился бы от этого центра — пусть не концентрическими кругами, как Москва, но увеличивающимися прямоугольниками и квадратами.

    Вероятно, если бы реализовались все три замысла времен Петра, возникший город и по духу был бы совершенно иным, чем Санкт-Петербург; скорее всего, гораздо больше напоминающий Москву, чем реально возникший Петербург. К счастью, планы Петра не реализовались совершенно, не воплотились в жизнь вообще никак (кроме, разве что самого общего — кроме идеи построить здесь город).

    Петра невозможно считать строителем Санкт-Петербурга. В действительности возник совсем не тот город, который он собирался создать. Словно какая-то высшая и, по крайней мере, совершенно необоримая сила заставляла делать шаги к тому решению, которое во плотилось в нынешний Петербург, очень далекий от любых петровских замыслов. Если так — то высшая сила требовала построить совсем не тот город, что привиделся Петру I.

    Подробнее

Последние статьи

Популярные